Comparative Evaluation of Custom-made 3D Components and Standard Implants for Acetabular Reconstruction in Revision Total Hip Arthroplasty

Full Text

 

 

Введение.

В течение последних двух десятилетий отмечается значительное увеличение первичной артропластики крупных суставов [1;2] в связи с чем возрастает потребность в ревизионном оперативном лечении [3;26]. Реконструкция вертлужной впадины при дефектах IIC, IIIA, IIIВ, согласно классификации W.G. Paprosky, особенно при нарушении целостности тазового кольца является сложной задачей [4;5]. Стоит подчеркнуть, что для восстановления вертлужной области с большими костными дефектами необходим широкий спектр стандартных имплантов [10]. На сегодняшний день существует множество хирургических опций и техник для использования стандартных ревизионных имплантов, однако добиться длительного выживания имплантов не всегда представляется возможным [9].  Некоторые авторы отмечают, что использование индивидуально изготовленных 3D вертлужных компонентов является одним из наиболее эффективных вариантов выбора в реконструкции вертлужной впадины при ее значительных дефектах [6;28;30]. Стоит отметить, что применение 3D компонентов при значительных костных дефектах, сопровождающихся диссоциацией костей таза позволяет не только добиться стабильной фиксации и связать кости таза, но и восстановить биомеханику тазобедренного сустава [7; 11].

Цель исследования: сравнить результаты применения индивидуально изготовленных 3D компонентов, опорных антипротрузионных колец, аугментов и/или гемисферических компонентов в ревизионном эндопротезировании тазобедренного сустава при костных дефектах IIIB согласно классификации W.G. Paprosky.

Материалы и методы.

Критерии включения:

- Расшатывание вертлужного компонента эндопротеза тазобедренного сустава с костным дефектом IIIB согласно классификации костных дефектов вертлужной впадины по W.G. Paprosky;

- выполнение второго этапа лечения перипротезной инфекции (удаление спейсера, установка компонентов эндопротеза).

Критерии исключения:

- ВИЧ, наркомания, психическая неадекватность;

- глубокая перипротезная инфекция тазобедренного сустава;

- тяжелая соматическая патология, требующая активной коррекции и являющаяся противопоказанием к оперативному вмешательству или существенно увеличивающая операционный риск.

Критерии не включения:

– свищевая форма перипротезной инфекции инфекция;

- декомпенсация соматической патологии перед оперативным лечением.

Согласно вышеперечисленным критериям проведен анализ результатов лечения 90 пациентов с костными дефектами IIIB, которым выполнялось ревизионное эндопротезирование тазобедренного сустава в период с 2017 по 2022 гг. Мы разделили наших пациентов на 3 группы: 1 группа представлена 30 (33,3%) пациентами, которым мы имплантировали индивидуально изготовленные 3D компоненты вертлужной впадины, 2-ая группа - 30 (33,3%) пациентов, у которых дефекты нам удалось закрыть аугментами и гемисферическим компонентом и 3 группа - 30 (33,3%) пациентов, которым устанавливали антипротрузионные опорные кольца.

          Показанием к ревизионному эндопротезированию являлось асептическое расшатывание компонентов эндопротеза или выполнение второго этапа ревизионного эндопротезирования тазобедренного сустава. Перед оперативным вмешательством у всех пациентов проводилось комплексное обследование с целью исключения перипротезной инфекции [26]. Комплексное обследование включало:

1. Клинический осмотр пациента;
2. Динамически оценивали рентгенограммы таза и поврежденного тазобедренного сустава;
3. Оценка показателей крови СОЭ и С-реактивного белка;
4. Выполнение аспирации пораженного сустава с последующими микробиологическим и цитологическим исследованиями;

После исключения перипротезной инфекции, всем пациентам выполнялась компьютерная томография с толщиной среза не более 0,6 мм для определения степени костного дефицита вертлужной области. Затем, КТ отправляли инженеру-конструктору, который формировал 3D модель таза с помощью программного обеспечения PME Planner. Стоит отметить, что трехмерные модели таза так же использовались для планирования оперативного вмешательства у пациентов, которым мы имплантировали аугменты и опорные кольца.

Для проведения статистического анализа были включены следующие критерии: пол, возраст, индекс массы тела, причины ревизионного вмешательства, количество предыдущих оперативных вмешательств, продолжительность операции, интраоперационная кровопотеря, парциальное или полное ревизионное вмешательство, применение систем двойной мобильности. Оценку болевого синдрома и функционального результата как до оперативного лечения, так и после мы проводили с помощью шкал: WOMAC, Harris hip score, ВАШ.

После выполненного оперативного лечения мы провели оценку количества осложнений таких как асептическое расшатывание, нестабильность эндопротеза, развитие перипротезной инфекции и нейропатии седалищного нерва.

 Изготовление индивидуальных 3D вертлужных компонентов и хирургическая техника.

          Для 3D реконструкции таза и его дефектов использовалась трехмерная компьютерная томография со срезами не более 0,6 мм и сроком не позднее   двух недель. После чего пациентам, которым мы планировали установку индивидуальной конструкции, КТ отправляли инженеру-конструктору, который формировал 3D модель дефекта таза и модель примерочного компонента осуществлял с помощью программного обеспечения PME Planner (Рис. 1,2).

Рис.1

Цифровое предоперационное планирование на основании 3D визуализации. Оценка костного дефицита вертлужной впадины.

Рис.2

Цифровое предоперационное планирование на основании 3D визуализации. Оценка костного дефицита вертлужной впадины после удаления компонентов эндопротеза. Красным выделен участок, который необходимо удалить перед имплантацией компонента, для точного его позиционирования.

 

Cовместно с хирургом проводилось дальнейшее создание 3D модели компонента для оценки возможного контакта импланта с оставшейся костью пациента, определения вариантов направления фиксирующих винтов, выявления центра ротации бедра. Угол антеверсии мы выбирали 25 градусов, угол инклинации 45 градусов. (Рис. 3).

 

 

Рис.3

Цифровое предоперационное планирование. Фиксация 3D компонента в вертлужной области костными винтами.

С целью лучшего пространственного понимания имеющихся дефектов костей вертлужной области использовались изготовленные 3D тактильные модели таза в масштабе 1:1. Данные модели позволяют анализировать уже имеющуюся у пациента паталогическую анатомию вертлужной области, правильно классифицировать костные дефекты и более точно позиционировать имплант (Рис 4).

 

 

 

Рис. 4. 3D тактильная модель таза в масштабе 1:1.

 

Для лучшей остеоинтеграции мы применяли пористую структуру на границе имплант-кость, с толщиной балок пористых структур 0,45-0,5 мм. По внутренней поверхности вертлужного компонента создавались дополнительные углубления под шляпку спонгиозных костных винтов диаметром 6,5 мм с глубиной не более 0,2 мм. С целью контроля за нижним краем вертлужной впадины и ориентирования при позиционировании в ране тестовой примерки и самого компонента мы, дополнительно, на “6 часах” просили производителей делать дополнительную выемку диаметром до 1,5 см. (Рис. 5). Внутренняя же часть компонента предназначена для имплантации в него вертлужного компонента цементной фиксации. Нами использовались персонифицированные импланты, изготовленные компанией ООО «ТИОС».

 

 

Рис. 5

Индивидуально изготовленные фрагмент таза, компонент и примерочная модель вертлужной впадины. Дополнительная выемка на “6 часах” для дополнительного ориентирования при позиционировании импланта в ране.

 

          После предварительной подготовки проводилось оперативное лечение. Пациентам, которые имплантировались индивидуально изготовленные конструкции мы использовали переднелатеральный доступ к тазобедренному суставу, однако, при отсутствии проксимального отдела бедренной кости, доступ становился латеральным. Вслед за удалением компонентов эндопротеза проводилась санация операционной раны растворами антисептика 5 литрами через систему Pulsavac. Далее проводилась обработка вертлужной области, формирование ложа для персонифицированного компонента и примерка 3D модели как на тестовом компонент, так и в ране, оценивалась ее конгруэнтность и стабильность. (Рис. 6).

 

 

 

 

А)

Б)

 

 

Рис. 6. Позиционирование и примерка. А- примерка тестового компонента в ране. Б-примерка тестового компонента на модели таза.

Затем выполнялась имплантация самого индивидуально изготовленного изделия. (Рис.7). 3D имплант фиксировали винтами диаметром 6,5 мм и диной от 30 до 80 мм согласно предоперационному планированию. Далее проводилась имплантация вертлужного компонента.

 

 

Рис. 7. Имплантация индивидуально изготовленного 3D компонента вертлужной впадины.

 

Стоит отметить, что конструкторы при формировании модели оценивают только наличие костной ткани. Однако зачастую мягкие ткани являются интерпонентом, которые создают дополнительные трудности при позиционировании и установке 3D модели и вот для этого необходимо тщательно подготовить ложе с целью точной имплантации компонента. В послеоперационном периоде всем пациентам выполнялись контрольные рентгенограммы, а через 3 месяца КТ с целью оценки стабильности и позиционирования установленных имплантов. (Рис. 8).

На послеоперационных рентгенограммах мы проводили оценку наличия рентгенопрозрачных линий в области кость/индивидуальная конструкция, а также положение центра ротации, согласно критериям Dorr с соавт. [39] и методике оценки остеоинтеграции бесцементных вертлужных компонентов с пористым покрытием [40].

 

А)

Б)

Рис. 8

А-Рентгенограммы костей таза с установленным 3D компонента вертлужной впадины.

Б- КТ пациента с установленным 3D компонентом вертлужной впадины.

 

          Статистический анализ.

Статистическую обработку полученных данных выполняли в программе IBM SPSS Statistics Base 22.0 for Windows. При проведении статистического анализа результатов исследования критерий Стьюдента (t-критерий) использовался для определения распределения на нормальность. Непараметрические критерии: ранговый критерий знаков Вилкоксона (исследование параметров до и после операции) и ранговый критерий Манни-Уитни (сравнительный анализ группы 1 и 2) использовались для сравнительного анализа количественных показателей исследования. Для описания качественных признаков использовались относительные (%) и абсолютные частоты. Значения непрерывных величин с нормальным распределением представлены в виде M ± SD, где M –выборочное среднее, SD – стандартное отклонение. Статистически значимыми считались различия с критерием р<0,05.

Результаты.

Проведенный нами анализ показал, что исследуемые группы были сопоставимы по полу, индексу массы тела, типам костных дефектов вертлужной впадины, однако же, в первой группе отмечается больше случаев костных дефектов IIIB сочетающихся с диссоциацией костей таза. Средний срок наблюдения в первой группе с применением 3D компонентов составил 27 месяцев, во второй группе с применением агументов и гемисферических компонентов составил – 42 месяца, а в третьей группе с использованием опорных колец – 40 месяцев. Необходимо отметить, что группа пациентов, которым имплантировали 3D компоненты, превосходила пациентов 2 и 3 групп по количеству ревизионных вмешательств в анамнезе (таблица 1). (р<0,05)

Среднее время оперативного вмешательства у пациентов, которым имплантировали 3D компоненты составило 168,4 мин, у пациентов с аугментами и гемисферой -129,2 мин и, соответственно, у пациентов с антипротрузионными кольцами-134,4 мин. Необходимо также отметить, что полное ревизионное вмешательство, которое включало как замену вертлужного компонента, так и бедренного в первой группе составило 24 случая, во второй 16 и в третьей 21.

 Несмотря на большее время и объем оперативного вмешательства в первой группе, средняя интраоперационная кровопотеря была больше во второй группе на 23,3 мл чем в первой и на 98 мл чем в третьей соответственно. В 21 случае мы имплантировали компоненты двойной мобильности пациентам с 3D конструкциями и в 8 случаях пациентам с антипротрузионными кольцами. Стоит подчеркнуть, что из 22 диссоциаций костей таза в 15 случаях имплантировались индивидуальные 3D конструкции, в 3 случаях мы использовали аугмент и/или гемисферу и в оставшихся 4 случаях применялись антипротрузионные кольца.

После выполненных ревизионных вмешательств всего мы получили 27 (30%) осложнений, из них нестабильность в суставе (т.е. вывих) было у 10 (11,1%) пациентов, перипротезная инфекция у 8 (8,8%), асептическое расшатывание компонентов произошло у 4 (4,4%), нейропатия седалищного нерва была отмечена у 5 (5,5%) пациентов. Стоит отметить, что количество всех осложнений было больше во 2 и в 3 группах пациентов (табл. 1).

У пациентов с 3D конструкциями в 2 (6,6%) случаях была диагностирована глубокая перипротезная инфекция, которая в одном случае закончилась летальным исходом, во втором случае мы провели санацию с хорошим результатом. В 2 (6,6%) случаях мы получили вывих эндопротеза, в одном случае у пациентки с системой двойной мобильности, в другом со стандартными компонентами (Рис. 9). У пациентки с двойной мобильностью вывих произошел через 4 месяца после операции, а у пациентки со стандартным компонентов вывих произошел через 3 недели после операции. В обоих случаях нам пришлось выполнить открытое вправление с увеличением длины головки. Еще одно осложнение было получено через 23 месяца после парциального ревизионного эндопротезирования правого тазобедренного сустава, оно было диагностировано только на контрольных рентгенограммах и проявлялось в виде поломки одного фланца, но, в данный момент времени, на стабильность компонента и функциональный результат это никак не повлияло (Рис. 10).

 

 

А                                                Б

Рис. 9 Рентгенограмма костей таза у пациентки после ревизионного эндопротезирования правого тазобедренного сустава.

А- рентгенограмма костей таза с вывихом головки эндопротеза (система двойной мобильности).

Б- рентгенограмма костей таза после открытого вправления с увеличением головки эндопротеза (система двойной мобильности).

 

Рис. 10 Рентгенограмма правого тазобедренного сустава, через 2 года после парциального ревизионного эндопротезирования. Отмечается поломка одного из фланцев 3D компонента.

 

Достаточно важным моментом являлся функциональный результат после выполненного ревизионного эндопротезирования тазобедренного сустава (Табл. 3). Уровень качества жизни вырос, функциональные возможности оперированного ТБС также статистически значимо возросли. Средний балл по шкале Harris hip score составлял до операции  27,4 (±)2,2 балла  в первой группе,во второй 32,7 (±)3,4 и 34,2 (±)2,9 в третьей группе, после операции вырос до 78,9 (±)5,3 баллов в первой группе и до 72,4(±) 5,6 и 70,9(±)7,1 (p<0,05) во второй и третей группах соответственно. Аналогичная картина наблюдалась и в отношении шкалы WOMAC  индекс до операции составил 76,2(±)7,1, после 7,4 (±) 1,1   в первой группе, 68,4(±)6,9 до операции во второй группе и 14,5 (±) 2,3 после операции, в третей группе результат составил 71,2 (±)7,2  баллов и 17,2 (±)3,5  до и после операции соответственно (p<0,05).  Средний балл по визуально-аналоговой шкале боли — до операции 9,1 (±)1,2, после 0,6 (±)0,3 в первой группе,  8,4 (±)1,8 до операции во второй группе и 1,2 (±)0,4 после операции. 7,9(±)1,6 и 1,4 (±)0,2 в третий группе до и после операции. (p<0,05)

 

 

Таблица 1. Характеристики пациентов

Показатель		Первая группа n= 30	Вторая группа n= 30	Третья группа n= 30	Всего n= 90
Средний возраст, лет		58,6	62,1	72,4
ИМТ		29,3	28,7	27,6
Пол	Муж	11	9	8	28
	Жен	19	21	22	62
Количество операций в анамнезе		3,8	2,36	2,1
Типы дефектов
IIIB		30	30	30	90
Диссоциация костей таза		15	3	4	22
Причины ревизий
Асептическое расшатывание		24	24	19	67
Второй этап лечения ППИ		6	6	11	23
Осложнения после ревизии
Нестабильность в суставе		2 (6,6%)	4 (13,2%)	4 (13,2%)	10 (11,1%)
Перипротезная инфекция		2 (6,6%)	3 (10%)	3 (10%)	8 (8,8%)
Расшатывание компонентов		1 (3,3%)	2 (6,6%)	1 (3,3%)	4  (4,4%)
Нейропатии		1 (3,3%)	2 (6,6%)	2 (6,6%)	5 (5,5%)
Всего		6 (20%)	11 (36,6%)	10 (33,3%)	27 (30%)

 

 

Таблица 2. Интраоперационные особенности

Показатель		Первая группа n= 30	Вторая группа n= 30	Третья группа n= 30	Всего n=90
Выполнение импакционной костной пластики	Да	0	2	3	5
	Нет	30	28	27	85
Время операции, мин		168,4	129,2	134,4
Интраоперационная кровопотеря, мл		696,7	720	622
Среднее количество используемых винтов, шт.		5,1	4.6	4,3
Использование компонентов двойной мобильности, шт		21	0	8	29
Объем ревизионного вмешательства	Парциальная	6	14	9	29
	Полная	24	16	21	61

 

Таблица 3. Функциональный результат

Показатель	Harris hip score			WOMAC			ВАШ
	До операции	После операции	p	До операции	После операции	p	До операции	После операции	p
Первая группа n= 30	27,4 (±) 2,2	78,9 (±) 5,3	p < 0,05	76,2 (±) 7,1	7,4 (±) 1,1	p < 0,05	9,1 (±) 1,2	0,6 (±) 0,3	p < 0,05
Вторая группа n= 30	32,7 (±) 3,4	72,4 (±) 5,6	p < 0,05	68,4 (±) 6,9	14,5 (±) 2,3	p < 0,05	8,4 (±) 1,8	1,2 (±) 0,4	p < 0,05
Третья группа n= 30	34,2 (±) 2,9	70,9 (±) 7,1	p < 0,05	71,2 (±) 7,2	17,2 (±) 3,5	p < 0,05	7,9 (±) 1,6	1,4 (±) 0,2	p < 0,05

 

Обсуждение.

Учитывая успехи медицины и неуклонный рост выполняемого первичного эндопротезирования тазобедренного сустава у молодых пациентов, отмечается тенденция к повышению количеств ревизионных вмешательств. Так по данным регистра Великобритании в 2017 году было выполнено 8589 ревизионных вмешательств [13;14].

Каждая ревизионная операция – это сложная задача для каждого хирурга, особенного, когда речь идет о массивном костном дефиците вертлужной области [12]. Перед хирургом стоят такие задачи, как надежная фиксации компонента, обеспечение стабильности в суставе и для достижения поставленной цели необходимо грамотное предоперационное планирование, т.к. правильно интерпретированный тот или иной костный дефект позволяет минимизировать риск ошибки и облегчить выполнение оперативного лечения [12]. Классификация костных дефектов вертлужной впадины, предложенная W.G. Paprosky, широко распространена и удобна для использования в качестве перспектив предоперационного планирования [11]. Костные дефекты IIIB по классификации W.G. Paprosky, являются наиболее массивными и характеризуются обширной потерей костной ткани более 60 %, а также значительным смещением центра ротации [13]. Однако, учитывая современные методы визуализации, данная классификация предложенная в 1993 г., которая основана на описании рентгенологических признаков, для углубленной диагностики того или иного дефекта, является несовершенной, т.к. в ней не рассматривается ограниченность или неограниченность того или иного костного дефекта, а также не учитывается наличие диссоциации костей таза [41]. Исходя из вышеизложенного, для детальной оценки каждого дефекта вертлужной впадины необходимо выполнение КТ с последующей 3D визуализацией.

1. S. Ibrahim с соавт. продемонстрировали хорошие результаты в ревизионном эндопротезировании при одновременном использовании импакционной костной пластики и бесцементных компонентов с пористым покрытием. Авторы также пишут, что при использовании данного метода выживаемость имплантов не может быть хорошей при обширных дефектах вертлужной впадины таких как IIIA и IIIB [16]. Так Lee P.T. с соавтор., в своей публикации продемонстрировали высокий уровень развития расшатывания имплантов при использовании импакционной костной пластики при дефектах IIIB по W.G. Paprosky [21;27]. Тем не менее существуют публикации, говорящие о применении этого метода с хорошими результатами при обширных дефектах вертлужной впадины [17]. Основным преимуществом импакционной пластики является восстановление костного фонда, особенно у пациентов молодого возраста, которым со временем потребуется, скорей всего, повторная ревизия [25]. 

В литературе описывают, что в ревизионной хирургии все чаще стали использовать металлические аугменты с танталовым покрытием. Однако, для хорошей фиксации с последующей остеоинтеграцией, необходимо наличие достаточного количества костной ткани. Whitehouse M. с соавторами продемонстрировали, что через 10 лет после выполненного ревизионного эндопротезирования с использованием аугментов выживаемость имплантов достаточно высокая и составила 92% [18]. Благодаря своей универсальности аугменты позволяют хирургам в большинстве случаев выполнить реконструкцию вертлужной впадины. Но при использовании аугментов требуется дополнительная обработка кости фрезами, что соответственно уменьшает запас костной ткани. Кроме того, ориентация винтов в аугментах параллельна и не позволяет менять направление винтов для лучшей фиксации. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что в ревизионном эндопротезировании, в некоторых случаях, использование аугментов не дает возможность полноценно восполнить костный дефект [9]. В нашем исследовании на данный момент времени при использовании аугментов мы наблюдали 6,6% асептического расшатывания компонентов.

Еще одним вариантом выбора лечения пациентов со значительными костными дефектами вертлужной области являются опорные антипротрузионные кольца. Большим преимуществом данной метода является его низкая стоимость. Тем не менее, авторы подчеркивают, что отсутствие возможности биологической фиксации не дает надежды на долговременную стабильность консутрации [22]. Исходя из вышеизложенного использовать данный метод лечения не рекомендуется у активных и молодых пациентов. В нашем же исследовании средний возраст пациентов кому имплантировались антипротрузионные кольца составлял был 72,4 лет, что по данным ВОЗ являются возрастом пожилых пациентов. 

Стоит отметить, что при комбинированном дефиците передней и задней колон ни один из стандартных ревизионных имплантов не даст возможность восстановить истинный центр ротации головки бедренной кости. Как альтернативным и единственным методом решения глобального костного дефекта вертлужной впадины являются трехфланцевые индивидуально изготовленные 3D конструкции. Данные конструкции позволяют осуществить персонифицированный подход к каждому случаю. Хотя этот метод довольно экономически затратен по сравнению с использованием стандартных имплантатов [19], он часто может быть единственным возможным вариантом лечения [20]. Кроме того, наличие пористой структуры поверхности имплантата в области его контакта с костным ложем, способствует биологической фиксации и остеоинтеграции, которая напрямую влияет на долговременную стабильность [24]. Taunton M. J. и соавт. в своей стать продемонстрировали, что стоимость трехфланцевого индивидуально изготовленного компонента сопоставима со стоимостью бесцементной чашки с агументами [31]. Джавадов А.А. в своем труде продемонстрировал, что в условиях обширных дефектов области вертлужной впадины, использование индивидуальных вертлужных конструкций является медико-экономически более эффективной стратегией лечения в сравнении с имплантацией серийных вертлужных компонентов [36]. 

Korytkin A.A. c соавтор., говорят о прямой корреляционной взаимосвязи между отклонением центра ротации после операции и последующей ревизией вертлужного компонента, подтверждают важность восстановления анатомии тазобедренного сустава [23]. Имплантированный 3D компонент позволяет восстановить предварительно спланированный центр анатомически правильной ротации.

Основными недостатками индивидуального изготовления 3D вертлужных компонентов являются сложность предоперационного планирования и не оперативное по времени изготовление конструкции [23]. Но у этого метода имеются такие плюсы как упрощение хирургической сессии, т.е. интраоперационно нет необходимости размещать аллотрасплантаты, моделировать опорное кольцо, подбирать аугменты, кейджы и гемисферы для достижения адекватной фиксации [8;9]. Однако, по нашим данным было больше затрачено интраоперационного времени при имплантации персонифицированных имплантов на 39.2 мин, чем на установку аугмента с гемисферой и на 34 мин больше, чем на установку антипротрузионного кольца и чашки.

Осложнения после ревизионного эндопротезирования с применением индивидуальных конструкций по литературным данным достигает 26% [37]. A.C Kawalkar с соавтор. [32] в  своем труде продемонстрировали, что при использовании индивидуальных трехфланцевых конструкций количество вывихов у различных авторов варьируется от 0% (6 пациентов и 23 пациента) [34;35] до 30 % (20 пациентов) [33]. По нашим данным количество вывихов достигло 6,6% (2 пациента из 30).

Многие исследования демонстрируют улучшение качества жизни согласно шкале Harris hip score от 25 баллов до операции и до 75 и более баллов после [5;6;35;42]. Относительно невысокие показатели оценочных шкал после оперативного лечения говорят о изначально тяжелом состоянии пациентов, а также об объеме и сложности проведённого ревизионного эндорпотезирования [5].

Исходя из функциональных результатов оценочных шкал пациенты, которым имплантировались персонифицированные конструкции, показали по шкале Harris Hip Score результаты выше в 1,08 раз, чем в группе пациентов с аугментами и в 1,10 выше чем в группе пациентов с антипротрузионными кольцами, аналогичные результаты мы отметили по шкале WOMAC в 1,95 раз результат был лучше чем у пациентов с аугментами и в 2,32 лучше чем у пациентов с антипротрузионными кольцами. Стоит также отметить, что в проведенном нами исследовании, количество осложнений в послеоперационном периоде в группе пациентов с индивидуальными конструкциями было меньше на 1,83 чем у пациентов во второй группе и на 1,66 чем у пациентов в третье группе.

На основании  вышеизложенного, а также полученных нами данных - 3D индивидуальные конструкции являются приоритетным вариантом в ревизионном эндопротезировании при дефектах IIIB согласно классификации W.G. Paprosky особенно при диссоциации костей таза.

 

About the authors

Valeriy Y. Murylev

Sechenov First Moscow State Medical Univesity;
S. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Author for correspondence.
Email: nmuril@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-5753-8926

Professor, Doctor of medicine (Md, PhD)

The head of Moscow City Joint arthroplasty center

Russian Federation, 8-2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

Pavel M. Elizarov

I.M.Sechenov First Moscow State Medical University;
S. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Email: elizarov_07@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-0217-2434

кандидат медицинских наук, доцент кафедры 

Russian Federation, 8-2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

Grigorii A. Kukovenko

1. I.M.Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University);
2. S. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Email: gkukovenko@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-6700-0222

Кандидат медицинских наук

Доцент кафедры

Russian Federation, 1. 8-2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; 2. 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

Yaroslav A. Rukin

I.M.Sechenov First Moscow State Medical University

Email: yar.rukin@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-7355-8556

Md. associated professor

Russian Federation, 8-2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia

Alexey V. Muzychenkov

I.M.Sechenov First Moscow State Medical University; S. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Email: amuzychenkov@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0002-3933-672X

кандидат медицинских наук, ассистент кафедры

Russian Federation, 8-2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

Aleksandr I. Rudnev

I.M.Sechenov First Moscow State Medical; UniversityS. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Email: ruda310895@gmail.com
ORCID iD: 0000-0003-4490-2922

PhD applican

Russian Federation, 8-2, Trubetskaya str., Moscow, 119991, Russia; 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

Aleksandr G. Zhuchkov

S. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Email: Nas1674249@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-6486-4567

Md, orthopaedic surgeon

Russian Federation, 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russi

Semen S. Alekseev

S. P. Botkin Moscow City Clinical Hospital.

Email: semen.alekseev.92@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-7599-7472

MD, orthopaedic surgeon

Russian Federation, 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

Dmitrii S. Bobrov

Email: dsbmed@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1190-7498

Valeriy G. Germanov

I.M.Sechenov First Moscow State Medical University

Email: valgers@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1639-0555

кандидат медицинских наук, доцент

Russian Federation, 2nd Botkinsky pr-d, 2 5, 125284, Moscow, Russia

References

Supplementary files

There are no supplementary files to display.