Changes in donor site after two variants of patellar tendon graft harvest

  • 作者: Trachuk P.1, Trachuk A.2, Bogopolskiy O.E.3
  • 隶属关系:
    1. Vreden National Medical Research Center of Traumatology and Orthopedics, Saint Petersburg, Russian Federation
    2. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр травматологии и ортопедии имени Р.Р. Вредена» Министерства здравоохранения Российской Федерации
    3. Vreden National Medical Research Center of Traumatology and Orthopedics
  • 栏目: Clinical studies
  • ##submission.dateSubmitted##: 02.09.2024
  • ##submission.dateAccepted##: 18.10.2024
  • ##submission.datePublished##: 18.10.2024
  • URL: https://journal.rniito.org/jour/article/view/17606
  • DOI: https://doi.org/10.17816/2311-2905-17606
  • ID: 17606


如何引用文章

全文:

详细

Background. The patellar tendon is often used as ACL graft. Identifying of factors that improve donor site healing may improve the outcomes.
Aim. Study changes in the patellar tendon after two variants of graft harvest techniques and determine what features contribute to better donor site healing.
Methods. The morphology of the patellar tendon was studied after two variants of graft harvest techniques with early rehab protocol. The retrospective group included 30 patients with no patellar tendon and bone defects closure. The prospective group included 30 patients with full-layer patellar tendon suture and bone defects closure. The Insall-Salvati ratio after surgery was measured on an X-ray in both groups. MRI study before surgery and 12 months after and CT 1 day and 6 months after surgery was performed in prospective group. The sizes of patellar tendon and conditions of bone defects were studied.
Results. Patella position was physiological and did not differ between the groups (1.11 ± 0.13 - in group 1 and 1.12 ± 0.15 - in group 2, p = 0.955). In the prospective group after 12 months the patellar tendon length was shorter by 3.1% (-1.4 ± 2.4 mm, p = 0.003); the ligament width in the upper and middle thirds slightly increased (0.3±2.4 mm, p=0.502 and 0.5±2.1, p=0.205), and in the lower third it was 2.7% greater (0.7±1.7 mm, p=0.034); the ligament thickness increased by 55% (2.4±1.6 mm, p=0.001). All patients in group 1 had persistent bone and tendon defects. In group 2 the bone defects healed 6 months after, the ligament restored its shape and size, approaching the preoperative values 12 months after the surgery.
Conclusions. Full-layer suture of the patellar tendon, autoplasty of bone defects and early mobilization ensure healing of bone defects and restoration of the integrity, shape and size of the ligament. 

全文:

Введение. Вопросы совершенствования хирургической реконструкции поврежденной передней крестообразной связки (ПКС) остаются актуальными, поскольку до настоящего времени идут дискуссии о преимуществах и недостатках различных трансплантатов [1, 2, 3, 4], появляются сообщения о новых технических приемах их забора [5, 6, 7], рационального размещения [8, 9, 10, 11], снижения последствий, связанных с послеоперационными изменениями в донорских местах [12, 13, 14, 15]. Необходимым условием эффективной операции большинство хирургов считает реализацию анатомической концепции реконструкции [16, 17, 18, 19]. В ее основе лежит функциональное восстановление поврежденной связки путем применения подходящего биологического трансплантата, его размещения и надежного приживления в местах прикрепления природной ПКС [20, 21, 22].

Наиболее близким по структуре, форме и свойствам материалом является костно-связочно-костный трансплантат из средней трети связки надколенника [23]. Многие хирурги используют его, в особенности для молодых пациентов, профессионально занимающихся контактными, игровыми и прыжковыми видами спорта [24, 25, 26, 27]. Так, по данным международного опроса в 2020 году трансплантатом первого выбора связку надколенника называли 45,5% респондентов из стран Северной Америки, из других стран их было в среднем 16,1% [28]. Данные практически всех национальных регистров показывают наименьшую частоту ревизий (от 1,5 до 3,2%), что особенно важно, т.к. его чаще использовали у физически активных пациентов с высоким риском повторных травм [29, 30, 31]. Кроме того, функциональное состояние оперированного коленного сустава отличалось более высоким уровнем ротационной стабильности в сравнении с мягкоткаными сухожильными трансплантатами [32].

Однако применение трансплантата из связки надколенника может сопровождаться существенными изменениями в месте забора трансплантата. После операции у пациентов наблюдали грубые фиксированные рубцы [33, 34, 35], болезненные пальпируемые дефекты в области донорской зоны [36, 37], укорочение связки [38], переломы надколенника, стойкие дегенеративные изменения в связке и ее разрывы [39, 40]. Известно, что такие больные более часто предъявляли жалобы на боль в переднем отделе сустава, снижение чувствительности в зоне иннервации поднадколенниковых ветвей n. Saphenus, болезненность при стоянии на коленях, крепитацию в бедренно-надколенниковом сочленении.

Предложены пути снижения проблем донорского места, но эффективность их продолжает быть предметом обсуждения. Остается неясным, как лучше закрывать связочный дефект: оставить открытым, сшить только паратенон, рыхло сблизить поверхностные слои или выполнить полнослойный шов связки и паратенона. Нет общего мнения по поводу необходимости и возможных последствий костной пластики донорских дефектов.

Естественно предположить, что если причиной клинических проблем являются изменения в месте забора связки надколенника, то более полноценное восстановление связки приведет к лучшим результатам. Поэтому предметом исследования было выбрано состояние связки надколенника после забора трансплантата при реконструкции ПКС.

Цель исследования. На основании изучения послеоперационных изменений в связке надколенника после двух вариантов забора трансплантата определить особенности техники, обеспечивающие более полноценное заживление донорской зоны.

Материал и методы. Проведено ретроспективно-проспективное изучение состояния связки надколенника у 60 больных, которым при реконструкции ПКС забор трансплантата и закрытие дефекта выполняли двумя различными способами. Критериями включения были следующие: 1) возраст от 18 до 45 лет; 2) отсутствие признаков артроза; 3) наличие доступных для изучения послеоперационных рентгенограмм и данных МРТ; 4) одинаковая программа реабилитации, предусматривающая раннее восстановление опороспособности ноги, полного разгибания и подвижности в коленном суставе, активацию мышц бедра. Критерием невключения было наличие патологических состояний в области забора трансплантата (тендинитов, остеохондропатий, травм разгибательного аппарата в анамнезе и их последствий).

В первой (ретроспективной) группе были случайно отобранные 30 больных, которым в различные сроки после реконструкции ПКС по разным поводам (наблюдение, новые жалобы, рецидивы) выполняли МРТ. В данной группе мужчин было 21 (70%), женщин – 9 (30%), средний возраст составил 28,2±7 лет, срок наблюдения - до 20 лет. Всем больным первой группы забор трансплантата выполняли из двух горизонтальных разрезов. Разрезы длиной до 3-х см выполняли вне костных выступов: верхний – под верхушкой надколенника и нижний – над основанием бугристости большеберцовой кости. Паратенон рассекали только на уровне кожных разрезов, между ними паратенон мобилизовывали с помощью зажима и выкраивали костно-связочно-костный трансплантат, сохраняя целостность фасциального футляра. После забора трансплантата края паратенона и пучков связки сшивали на уровне кожных разрезов над концами связки одним – двумя узловыми швами. Пластику костных дефектов не выполняли. Пучки связки на уровне сохраненного футляра не сшивали, предполагая, что наводящих швов на концах связки будет достаточно для их сближения и последующего заживления. Всем больным первой группы была выполнена артроскопическая транстибиальная реконструкция ПКС.

Вторую (проспективную) группу больных составила выборка из 30 больных, которым выполняли анатомическую двухдоступную реконструкцию ПКС. Среди них мужчин было - 22 (73%) , женщин – 8 (27%), средний возраст составил 30,1±6,9 лет, срок наблюдения до 12 месяцев. Забор трансплантата осуществляли следующим образом. Выполняли продольный разрез кожи и подкожной клетчатки над латеральным краем связки надколенника длиной 5-7 см; продольно рассекали и мобилизовывали паратенон, выделяли края связки надколенника. Выкраивали костно-связочно-костный трансплантат из средней трети связки надколенника шириной 10-12 мм с костными блоками из надколенника и бугристости длиной 20 мм и 30 мм соответственно, и глубиной до 8 мм. Со дна костного ложа бугристости забирали два столбика губчатой кости диаметром по 4,5 мм. У края верхушки надколенника накладывали узловой шов с захватом листков паратенона и краев связки на всю толщину, также в шов захватывали подлежащее жировое тело. Тем самым костный дефект надколенника изолировали от связочного дефекта. В костный дефект надколенника плотно укладывали два ранее подготовленных губчатых столбика длиной до 2-х см и сшивали над ним листки паратенона и препателлярной сумки. Далее паратенон и пучки связки на всю толщину сшивали узловыми швами с шагом 0,5-1 см между стежками до костного дефекта бугристости большеберцовой кости (рис. 1). В ходе реконструкции ПКС при обработке костных концов трансплантата и формировании костных туннелей собирали костную стружку, которую затем укладывали в дефект бугристости, над которым сшивали края связки и паратенона (рис. 2). Завершая операцию, послойно зашивали подкожную клетчатку и кожу внутрикожным швом.

Для оценки возможного укорочения связки надколенника после различных вариантов забора трансплантата был проведено изучение послеоперационных рентгенограмм и вычисление рентгенологического индекса положения надколенника (Инсолл-Сальвати). По рентгенограммам в боковой проекции определяли отношение расстояния между точками прикрепления связки надколенника к максимальному вертикальному размеру надколенника [41], вычисляли среднее и сравнивали значения между группами. Далее в ретроспективной группе была проведена качественная оценка МРТ изображений связки надколенника в различные сроки после операции.

 а б

 в г

Рис. 1. Мобилизация продольно рассеченного паратенона и выделение передней поверхности связки надколенника (а). Первый шов после забора трансплантата захватывает края паратенона, все слои пучков связки и жировое тело (б). Затягивание первого шва изолирует костное ложе надколенника, предупреждая миграцию клеток костного мозга в связочный дефект (в). Сшитая связка и паратенон, костный дефект надколенника закрыт (г)

 а б   в г Рис. 2. Столбики губчатой кости, взятые со дна ложа бугристости для пластики дефекта надколенника (а). Костная стружка, полученная при обработке костных концов трансплантата и просверливания туннелей (б). Костная пластика (в) и закрытие паратеноном (г) дефекта бугристости

 

У всех больных проспективной группы были выполнены: МРТ до операции, рентгенография и КТ на следующий день после операции, КТ - через 6 месяцев после операции и МРТ - через 12 месяцев после операции. По МРТ до операции и через 12 месяцев определяли размеры (длину, ширину и толщину) связки надколенника. Длину измеряли вдоль заднего контура связки между точками прикрепления на сагиттальном срезе МРТ, на котором длина связки надколенника была минимальной. Ширину связки измеряли на аксиальных срезах в верхней, средней и нижней трети: первый замер выполняли в 6-8 мм от края надколенника, второй – на уровне середины связки и третий – в 6-8 мм от большеберцового прикрепления. При измерении толщины на аксиальном срезе на уровне середины связки выбирали максимальный размер. Кроме того, качественно оценивали МРТ картину послеоперационных изменений в связке надколенника. При изучении КТ в динамике оценивали характер заживления замещенных губчатой аутокостью дефектов надколенника и бугристости. Измерения проводили в программе RadiAnt DICOM Viewer 4.2.1.

Статистический анализ.

Вариационно-статистическую обработку результатов проводили в программе SPSS 17.0 (Microsoft®, США). При анализе использовали методы описательной статистики, парный и двухвыборочный t-критерий Стьюдента. Результат считали статистически значимым при p<0.05.

Результаты. Рентгенологический индекс положения надколенника Инсолл-Сальвати после операции находился в пределах физиологической нормы, значимых различий между группами не было (1,11±0,13 - в группе 1 и 1,12±0,15 - в группе 2, p=0,955).

У всех больных ретроспективной группы наблюдали не заполненные костные дефекты надколенника и бугристости, которые прослеживались вплоть до предельного срока наблюдения (рис. 3). В местах, где пучки связки сшивали, обнаруживали однородную связку достаточной ширины и толщины. На участках, где связку не сшивали, у всех больных наблюдали стойкие дефекты, заполненные рубцовой тканью, похожей по плотности и структуре на прилежащую жировую ткань. При наблюдении за МРТ некоторых больных (3 случая) в различные сроки после операции ширина связочных дефектов со временем существенно не уменьшалась (рис. 4). Никаких признаков замещения дефектов тканью, напоминающей связку, не наблюдалось даже через 20 лет (рис. 5).



 а б

Рис. 3. Незаполненные костные дефекты донорской зоны надколенника (а) и бугристости большеберцовой кости (б) у больного 1-й группы через 20 лет после забора трансплантата

   а б

Рис. 4. Вид связочного дефекта на МРТ у больного 1-й группы через 3 года (а) и через 5 лет (б) после забора трансплантата

 а б

Рис. 5. Несшитый участок связки надколенника заполнен рубцовой тканью, похожей по плотности и структуре на прилежащую жировую ткань (а); сшитый участок связки выглядит однородным, достаточно широким и немного утолщенным (б) у больного 1-й группы через 20 лет после забора трансплантата

Проведенный у больных 2-й (проспективной) группы анализ послеоперационных изменений размеров связки надколенника представлен в таблице 1. Через 12 месяцев укорочение связки надколенника в среднем составило 3,1% (-1,4±2,4 мм, p=0,003), ширина связки в верхней трети и в середине практически восстанавливалась до первоначального размера (0,3±2,4 мм, p=0,502 и 0,5±2,1, p=0,205 соответственно), а в нижней трети она была в среднем на 2,6% больше (0,7±1,7, p=0,034). Толщина связки возрастала в среднем на 55% (2,4±1,6, p=0,001).

 

Таблица 1.

Изменения размеров связки надколенника через 12 месяцев после забора трансплантата у больных 2-й (проспективной) группы (n=30)

 

Параметры размеров связки надколенника

До операции, L0, мм

После операции, L12, мм

Разница параметров, L12-L0, мм

p

Длина

44,5±4,8

43,0±4,7

-1,4±2,4

0,003 (<0,05)

Ширина в верхней трети

30,7±3,6

31,0±3,3

0,3±2,4

0,502 (>0,05)

Ширина в середине связки

28,9±3,6

29,4±3,5

0,5±2,1

0,205 (>0,05)

Ширина в нижней трети

26,8±3,5

27,5±3,7

0,7±1,7

0,034 (<0,05)

Толщина в середине связки

4,4±0,6

6,7±1,7

2,4±1,6

0,001(<0,05)

Данные представлены как среднее значение ± среднее квадратичное отклонение.

 

У всех больных 2-й группы, которым был выполнен забор трансплантата с последующим полнослойным сшиванием дефекта, связка после операции представляла собой целостную однородную структуру. Линия шва либо не была заметной, либо едва прослеживалась. Никаких сухожильных дефектов или деформаций, которые могли бы появляться вследствие расхождения швов, не наблюдали. Ширина связки практически полностью восстанавливалась (рис. 6). Заметным изменением было лишь умеренное утолщение связки, прослеживаемое на всех аксиальных срезах (рис. 7).

 

а б

 

 в г

Рис. 6. Вид связки надколенника на МРТ у больного 2-й группы до (а, б) и после забора трансплантата (в, г)



 а б

Рис. 7. Толщина связки надколенника на МРТ у больного 2-й группы до (а) и после забора трансплантата (б)

 

У больных (3 случая), которым швы накладывали с интервалом более 2 см и не через все слои, наблюдали участки деформированной и не полностью зажившей связки (рис. 8).

 а б

Рис. 8. Вид деформированной связки надколенника после забора трансплантата и не полноценного шва: края пучков сближены, но не сшиты (а), сшит только поверхностный слой и паратенон (б)

 

При оценке КТ на следующий день после операции наблюдали, что костные дефекты после забора связки были практически полностью заполнены губчатой костной тканью, причем весь пластический материал находился в зонах дефектов. Через 6 месяцев во всех наблюдениях определяли, что костные трансплантаты прирастали к стенкам дефектов и по плотности были практически неотличимы от окружающей кости, поверхность их становилась более гладкой. Никаких признаков образования гетеротопических оссификатов не наблюдали (рис. 9).

 

Рис. 9. Трехмерная КТ-реконструкция коленного сустава: видны зоны заполненных губчатой костью донорских дефектов надколенника и бугристости большеберцовой кости через 6 месяцев после операции

 

Таким образом, выявленные особенности послеоперационных изменений в связке надколенника в условиях ранней мобилизации свидетельствуют, что для восстановления структурной целостности и размеров связки необходимо создать надежный полнослойный контакт пучков связки, заполнить костные дефекты надколенника и бугристости губчатой аутокостью и тщательно укрыть зону заживления паратеноном. В таких условиях через 6 месяцев наблюдали костное сращение и закрытие дефектов надколенника и бугристости, а через 12 месяцев связка надколенника становилась целостной однородной структурой. Ее форма и размеры приближались к дооперационным показателям: ширина практически восстанавливалась, длина уменьшалась незначительно и лишь толщина умеренно увеличивалась.

Эффективное заживление донорского места достигалось при соблюдении следующих технических приемов: малый продольный разрез кожи вне костных выступов; полнослойное сшивание пучков связки после забора трансплантата, мобилизация и последующее сшивание листков паратенона; пластика дефектов надколенника и бугристости губчатой аутокостью; зашивание раны резорбируемой нитью; ранняя активная реабилитация.

 

Обсуждение. Костно-связочно-костный трансплантат из средней трети связки надколенника стали широко применять у больных с высокими требованиями к уровню восстановления анатомо-функционального состояния травмированного коленного сустава со второй половины 20 века. Опыт его использования дает основания и сегодня считать его наиболее подходящим для спортсменов игровых и контактных видов спорта [42]. Однако нередко после операции больные отмечали болезненные ощущения, пальпируемые деформации, проявления невропатии в переднем отделе коленного сустава, которые связывали с последствиями забора трансплантата.

Первоначально пластику ПКС выполняли посредством артротомии или миниартротомии. Герметичный шов капсулы и пучков связки надколенника был необходимым условием для восстановления синовиальной среды полости сустава и снижения риска послеоперационной инфекции. Не редкие в то время ошибки при размещении трансплантата, общепринятая послеоперационная иммобилизация в положении 20-30˚ сгибания, медленная и осторожная реабилитация способствовали образованию грубых фиксированных рубцов, контрактур, гипотрофии мышц бедра, укорочению связки надколенника и в конечном итоге к быстрому прогрессированию артроза [32, 38, 39]. Кроме того, большой разрез в этой области часто вызывал повреждение поднадколенниковых ветвей подкожного нерва бедра и развитие стойких невропатий на передней поверхности голени, что стали называть одной из основных причин проблем донорского места [13, 15, 34]. Для снижения степени выраженности нежелательных последствий были предложены менее инвазивные техники забора трансплантата: малые горизонтальные или вертикальные разрезы, выделение тела связки без рассечения фасциального футляра и паратенона, оставление сухожильного дефекта открытым или «рыхлое» сближение поверхностного слоя связки и паратенона [6, 14]. Именно к этому периоду (1990-х - 2000-х годов) относится максимальное количество публикаций о послеоперационном состоянии связки надколенника [35, 36, 37, 38]. Изменения в донорском месте и боковых отделах связки оценивали по данным УЗИ, МРТ и гистологического изучения материалов пункционной биопсии в небольших выборках. Были выявлены длительные патологические изменения в тканях донорского дефекта, дегенеративные изменения коллагеновых волокон в месте дефекта и в прилежащих пучках связки [40, 43, 44]. Однако эти факты послужили лишь основанием для предостережения от попыток повторного взятия трансплантата из этой зоны, а также побудили хирургов к более широкому использованию других источников трансплантатов. Появившиеся тогда же в литературе сообщения о единичных случаях перелома надколенника обосновали потребность в костной пластике донорских дефектов, однако некоторые хирурги получили более частое образование костных «шипов» и гетеротопических оссификатов у верхушки надколенника и отказались от пластики [33, 36, 37].

Менее инвазивная техника забора, а также более активное реабилитационное лечение повлияли положительно, но не решили проблему в целом. Публикации более позднего времени были посвящены в основном сравнительному анализу клинических результатов применения различных трансплантатов и отмечали относительно более частые проблемы в переднем отделе коленного сустава после пластики ПКС трансплантатом из связки надколенника [1, 3]. До настоящего времени в литературе нет обоснованного мнения о наиболее рациональной технике забора трансплантата и закрытия связочных и костных дефектов [5, 12, 14]. Некоторые недавние сообщения указывают, что современные технологии реконструкции ПКС с использованием трансплантата из связки надколенника могут давать меньше осложнений, чем предполагали раньше, однако связывали это в основном с улучшением системы оценки и с более правильной техникой пластики ПКС [7].

Предметом настоящей работы была выбрана связка надколенника и прижизненная оценка особенностей послеоперационных изменений в донорском месте после различных вариантов забора трансплантата. Объединяющим фактором в проведенном ретроспективно-проспективном исследовании была одинаковая реабилитация, предусматривающая кратковременную (до 5 дней) иммобилизацию в полном разгибании, мануальную мобилизацию надколенника, ранее восстановление подвижности коленного сустава и ходьбы.

Анализ данных МРТ в ретроспективной группе позволил определить, что самопроизвольного заживления связочных и костных дефектов не происходит вплоть до предельного (20-летнего) срока наблюдения. Возникающие при реабилитационных мероприятиях силы в донорском месте не способствовали поддержанию контакта между пучками связки. У всех больных формировались стойкие связочные и костные дефекты, заполненные неориентированной рубцовой тканью. Лишь на концах связки, где был выполнен шов связки и паратенона, наблюдали восстановление целостности, формы и ширины связки.

У проспективной группы больных донорские дефекты устраняли полнослойными швами связки, а поверх линии швов сшивали рассеченный ранее паратенон. Проведенные у каждого больного измерения размеров связки надколенника до и после операции, а также изучение послеоперационных МРТ (через 12 месяцев) показали, что, не смотря на раннюю мобилизацию, швы плотно удерживали пучки связки в контакте и позволяли практически восстановить целостность связки. В ходе репаративного процесса связка после забора 10-12 мм полоски трансплантата становилась вновь такой же по ширине, как и до операции. Длина ее была немного (в среднем на 3,1%) меньше, что не вызывало патологического снижения высоты положения надколенника. Толщина связки умеренно (в среднем на 55%) увеличивалась к 12-месячному сроку наблюдения.

Полнослойное сшивание краев связки надколенника в местах прикрепления отграничивает костное ложе от связочного дефекта, тем самым предупреждает возможную миграцию костных фрагментов из зоны костной пластики при выполнении физических упражнений в раннем восстановительном периоде. Выполненные КТ в динамике показали, что к 6 месяцам после операции как столбики из губчатой кости (в надколеннике), так и фрагменты костной стружки (в бугристости) срастаются со стенками костного ложа, не рассасываются и не мигрируют. Никаких признаков формирования гетеротопических оссификатов в первый год после операции не наблюдали.

Ограничения. Недостатками выполненного исследования можно считать, во-первых, отсутствие анализа взаимосвязи изменений в связке надколенника и выраженности клинических проблем «донорского места». К сожалению, корректное сравнение имевшихся в нашем наблюдении групп больных было невозможным, т.к. техника пластики ПКС операции существенно отличалась. Поэтому мы сосредоточились на объективной оценке изменений в связке надколенника и выявлении условий для более полноценного заживления дефектов. Во-вторых, срок наблюдения в проспективной группе больных представляется минимально возможным для вынесения достоверного заключения, т.к. за этот период процесс репаративной регенерации в основном завершается. В дальнейшей работе планируется у данной выборки больных проследить за возможной реституцией связки надколенника в более поздние сроки.

Заключение. Малоинвазивная техника забора трансплантата из средней трети связки надколенника с сохранением фасциального футляра и сшиванием пучков связки надколенника лишь у ее концов приводят к формированию стойких связочных и костных дефектов. Полнослойное сшивание пучков связки и паратенона, пластика дефектов губчатой аутокостью и ранняя мобилизация обеспечивают более благоприятные условия для заживления в донорском месте. Костно-пластическое закрытие дефектов надколенника и бугристости происходит к 6 месяцам после операции. Связка надколенника становится целостной структурой, приобретает форму и размеры, близкие к дооперационным параметрам к 12 месяцам после операции.

×

作者简介

Pavel Trachuk

Vreden National Medical Research Center of Traumatology and Orthopedics, Saint Petersburg, Russian Federation

编辑信件的主要联系方式.
Email: trachukpav@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-4442-5831
Scopus 作者 ID: 58503543200

Врач-травматолог-ортопед, аспирант

俄罗斯联邦, 195427, г. Санкт-Петербург, улица академика Байкова дом 8

Alexander Trachuk

Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр травматологии и ортопедии имени Р.Р. Вредена» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Email: trachukalex@mail.ru
ORCID iD: 0009-0005-5457-0003
Scopus 作者 ID: 6505851107

кандидат медицинских наук, врач-травматолог-ортопед

俄罗斯联邦, 195427, г. Санкт-Петербург, улица академика Байкова дом 8

Oleg Bogopolskiy

Vreden National Medical Research Center of Traumatology and Orthopedics

Email: 9202211@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-4883-0543
Scopus 作者 ID: 58502787000

врач-травматолог-ортопед

俄罗斯联邦, St. Petersburg

参考

  1. Arnold M.P., Calcei J.G., Vogel N., Magnussen R.A., Clatworthy M., Spalding T., Campbell J.D., Bergfeld J.A., Sherman S.L., & ACL Study Group. ACL Study Group survey reveals the evolution of anterior cruciate ligament reconstruction graft choice over the past three decades. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2021;29(11):3871–3876. https://doi.org/10.1007/s00167-021-06443-9
  2. Fukuda H., Ogura T., Asai S., Omodani T., Takahashi T., Yamaura I., Sakai H., Saito C., Tsuchiya A., Takahashi K. Bone-patellar tendon-bone autograft maturation is superior to double-bundle hamstring tendon autograft maturation following anatomical anterior cruciate ligament reconstruction. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2022;30(5):1661–1671. https://doi.org/10.1007/s00167-021-06653-1
  3. Gabler C.M., Jacobs C.A., Howard J.S., Mattacola C.G., Johnson D.L. Comparison of Graft Failure Rate Between Autografts Placed via an Anatomic Anterior Cruciate Ligament Reconstruction Technique: A Systematic Review, Meta-analysis, and Meta-regression. Am J Sports Med. 2016;44(4):1069–1079. https://doi.org/10.1177/0363546515584043
  4. Gifstad T., Foss, O.A., Engebretsen L., Lind, M., Forssblad M., Albrektsen G., Drogset J.O. Lower risk of revision with patellar tendon autografts compared with hamstring autografts: a registry study based on 45,998 primary ACL reconstructions in Scandinavia. Am J Sports Med. 2014;42(10):2319–2328. https://doi.org/10.1177/0363546514548164
  5. Frank R.M., Mascarenhas R., Haro M., Verma N.N., Cole B.J., Bush-Joseph C.A., Bach B.R. Closure of patellar tendon defect in anterior cruciate ligament reconstruction with bone-patellar tendon-bone autograft: systematic review of randomized controlled trials. Arthroscopy. 2015;31(2):329–338. https://doi.org/10.1016/j.arthro.2014.09.004
  6. Gaudot F., Leymarie J.B., Drain O., Boisrenoult P., Charrois O., Beaufils P. Double-incision mini-invasive technique for BTB harvesting: its superiority in reducing anterior knee pain following ACL reconstruction. Orthop Traumatol Surg Res. 2009;95(1):28–35. https://doi.org/10.1016/j.otsr.2008.09.006
  7. Hacken B.A., Keyt L.K., Leland D.P., LaPrade M.D., Camp C.L., Levy B.A., Stuart M.J., Krych A.J. A Novel Scoring Instrument to Assess Donor Site Morbidity After Anterior Cruciate Ligament Reconstruction With a Patellar Tendon Autograft at 2-Year Follow-up Using Contemporary Graft-Harvesting Techniques. Orthop J Sports Med. 2020;8(6):2325967120925482. https://doi.org/10.1177/2325967120925482
  8. Маланин Д.А., Сучилин И.А., Демещенко М.В., Черезов Л.Л. Формирование бедренного тоннеля при артроскопической пластике передней крестообразной связки с использованием референтных анатомических структур межмыщелковой ямки. Травматология и ортопедия России. 2013; 19(3):22-28. https://doi.org/10.21823/2311-2905-2013--3-22-28
  9. Маланин Д.А., Демещенко М.В., Краюшкин А.И., Черезов Л.Л. Область большеберцового прикрепления передней крестообразной связки с позиций хирургической анатомии. Вестник ВолГМУ. 2015;53(1):43-46.
  10. Iwahashi T., Shino K., Nakata K., Otsubo H., Suzuki T., Amano H., Nakamura N. Direct anterior cruciate ligament insertion to the femur assessed by histology and 3-dimensional volume-rendered computed tomography. Arthroscopy. 2010;26(9 Suppl):13–20. https://doi.org/10.1016/j.arthro.2010.01.023
  11. Pearle A.D., McAllister D., Howell S.M. Rationale for Strategic Graft Placement in Anterior Cruciate Ligament Reconstruction: I.D.E.A.L. Femoral Tunnel Position. Am J Orthop (Belle Mead NJ). 2015;44(6):253–258.
  12. Lameire D.L., Abdel Khalik H., Zakharia A., Kay J., Almasri M., de Sa D. Bone Grafting the Patellar Defect After Bone-Patellar Tendon-Bone Anterior Cruciate Ligament Reconstruction Decreases Anterior Knee Morbidity: A Systematic Review. Arthroscopy. 2021;37(7):2361–2376. https://doi.org/10.1016/j.arthro.2021.03.031
  13. Mishra A.K., Fanton G.S., Dillingham M.F., Carver T.J. Patellar tendon graft harvesting using horizontal incisions for anterior cruciate ligament reconstruction. Arthroscopy. 1995;11(6):749–752. https://doi.org/10.1016/0749-8063(95)90123-x
  14. Peebles L.A., Akamefula R.A., Aman Z.S., Verma A., Scillia A.J., Mulcahey M.K., Kraeutler M.J. Following Anterior Cruciate Ligament Reconstruction With Bone-Patellar Tendon-Bone Autograft, the Incidence of Anterior Knee Pain Ranges From 5.4% to 48.4% and the Incidence of Kneeling Pain Ranges From 4.0% to 75.6%: A Systematic Review of Level I Studies. Arthrosc Sports Med Rehabil. 2024;6(2):1-9. https://doi.org/10.1016/j.asmr.2024.100902
  15. Tsuda E., Okamura Y., Ishibashi Y., Otsuka H., Toh S. Techniques for reducing anterior knee symptoms after anterior cruciate ligament reconstruction using a bone-patellar tendon-bone autograft. Am J Sports Med. 2001;29(4):450–456. https://doi.org/10.1177/03635465010290041201
  16. Borque K.A., Laughlin M.S., Pinheiro V.H., Jones M., Williams A. Rebranding the 'anatomic' ACL reconstruction: Current concepts. J ISAKOS. 2023;8(1):23–28. https://doi.org/10.1016/j.jisako.2022.11.001
  17. Fox M.A., Engler I.D., Zsidai B.T., Hughes J.D., Musahl V. Anatomic anterior cruciate ligament reconstruction: Freddie Fu's paradigm. J ISAKOS. 2023;8(1):15–22. https://doi.org/10.1016/j.jisako.2022.08.003
  18. Musahl V., Nazzal E.M., Lucidi G.A., Serrano R., Hughes J.D., Margheritini F., Zaffagnini S., Fu F.H., Karlsson J. Current trends in the anterior cruciate ligament part 1: biology and biomechanics. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2022;30(1):20–33. https://doi.org/10.1007/s00167-021-06826-y
  19. Musahl V., Engler I.D., Nazzal E.M., Dalton J.F., Lucidi G.A., Hughes J.D., Zaffagnini S., Della Villa F., Irrgang J.J., Fu F.H., Karlsson J. Current trends in the anterior cruciate ligament part II: evaluation, surgical technique, prevention, and rehabilitation. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2022;30(1): 34–51. https://doi.org/10.1007/s00167-021-06825-z
  20. Mochizuki T., Fujishiro H., Nimura A., Mahakkanukrauh P., Yasuda K., Muneta T., Akita K. Anatomic and histologic analysis of the mid-substance and fan-like extension fibres of the anterior cruciate ligament during knee motion, with special reference to the femoral attachment. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2014;22(2):336–344. https://doi.org/10.1007/s00167-013-2404-4
  21. Siebold R., Schuhmacher P., Fernandez F., Śmigielski R., Fink C., Brehmer A., Kirsch, J. Flat midsubstance of the anterior cruciate ligament with tibial "C"-shaped insertion site. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2015;23(11):3136–3142. https://doi.org/10.1007/s00167-014-3058-6
  22. Śmigielski R., Zdanowicz U., Drwięga M., Ciszek B., Ciszkowska-Łysoń B., Siebold R. Ribbon like appearance of the midsubstance fibres of the anterior cruciate ligament close to its femoral insertion site: a cadaveric study including 111 knees. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2015;23(11):3143–3150. https://doi.org/10.1007/s00167-014-3146-7
  23. Shino K., Nakata K., Nakamura N., Toritsuka Y., Horibe S., Nakagawa S., Suzuki T. Rectangular tunnel double-bundle anterior cruciate ligament reconstruction with bone-patellar tendon-bone graft to mimic natural fiber arrangement. Arthroscopy. 2008;24(10):1178–1183. https://doi.org/10.1016/j.arthro.2008.06.010
  24. Hospodar S.J., Miller M.D. Controversies in ACL reconstruction: bone-patellar tendon-bone anterior cruciate ligament reconstruction remains the gold standard. Sports Med Arthrosc Rev. 2009;17(4):242–246. https://doi.org/10.1097/JSA.0b013e3181c14841
  25. Kaeding C.C., Pedroza A.D., Reinke E.K., Huston, L.J., MOON Consortium, Spindler K. P. Risk Factors and Predictors of Subsequent ACL Injury in Either Knee After ACL Reconstruction: Prospective Analysis of 2488 Primary ACL Reconstructions From the MOON Cohort. Am J Sports Med. 2015;43(7):1583–1590. https://doi.org/10.1177/0363546515578836
  26. Murgier J., Hansom D., Clatworthy M. Current evidence around patellar tendon graft in ACLR for high-risk patients: current concepts. J ISAKOS. 2020;5(1):32-35. https://doi.org/10.1136/jisakos-2019-000399
  27. Murgier J., Powell A., Young S., Clatworthy M. Effectiveness of thicker hamstring or patella tendon grafts to reduce graft failure rate in anterior cruciate ligament reconstruction in young patients. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2021;29(3): 725–731. https://doi.org/10.1007/s00167-020-05973-y
  28. Tuca M., Valderrama I., Eriksson K., Tapasvi S. Current trends in anterior cruciate ligament surgery. A worldwide benchmark study. J ISAKOS. 2023;8(1):2–10. https://doi.org/10.1016/j.jisako.2022.08.009
  29. Gifstad T., Foss O.A., Engebretsen L., Lind M., Forssblad M., Albrektsen G., Drogset, J.O. Lower risk of revision with patellar tendon autografts compared with hamstring autografts: a registry study based on 45,998 primary ACL reconstructions in Scandinavia. Am J Sports Med. 2014;42(10):2319–2328. https://doi.org/10.1177/0363546514548164
  30. MOON Knee Group, Spindler K.P., Huston L.J., Zajichek A., Reinke E.K., Amendola A., Andrish J.T., Brophy R.H., Dunn W.R., Flanigan D.C., Jones M.H., Kaeding C.C., Marx R.G., Matava M.J., McCarty E.C., Parker R.D., Vidal A.F., Wolcott M.L., Wolf B.R., Wright R.W. Anterior Cruciate Ligament Reconstruction in High School and College-Aged Athletes: Does Autograft Choice Influence Anterior Cruciate Ligament Revision Rates?. Am J Sports Med. 2020;48(2):298–309. https://doi.org/10.1177/0363546519892991
  31. Rahr-Wagner L., Thillemann T.M., Pedersen A.B., Lind M. Comparison of hamstring tendon and patellar tendon grafts in anterior cruciate ligament reconstruction in a nationwide population-based cohort study: results from the danish registry of knee ligament reconstruction. Am J Sports Med. 2014;42(2): 278–284. https://doi.org/10.1177/0363546513509220
  32. Aglietti P., Buzzi R., D'Andria S., Zaccherotti G. Long-term study of anterior cruciate ligament reconstruction for chronic instability using the central one-third patellar tendon and a lateral extraarticular tenodesis. Am J Sports Med. 1992;20(1):38–45. https://doi.org/10.1177/036354659202000111
  33. Kohn D., Sander-Beuermann A. Donor-site morbidity after harvest of a bone-tendon-bone patellar tendon autograft. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 1994;2(4):219–223. https://doi.org/10.1007/BF01845591
  34. Kartus J., Movin T., Karlsson J. Donor-site morbidity and anterior knee problems after anterior cruciate ligament reconstruction using autografts. Arthroscopy. 2001;17(9):971–980. https://doi.org/10.1053/jars.2001.28979
  35. Adriani E., Mariani P.P., Maresca G., Santori N. Healing of the patellar tendon after harvesting of its mid-third for anterior cruciate ligament reconstruction and evolution of the unclosed donor site defect. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 1995;3(3):138–143. https://doi.org/10.1007/BF01565472
  36. Brandsson S., Faxén E., Eriksson B.I., Kälebo P., Swärd L., Lundin O., Karlsson J. Closing patellar tendon defects after anterior cruciate ligament reconstruction: absence of any benefit. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 1998;6(2):82–87. https://doi.org/10.1007/s001670050077
  37. Cerullo G., Puddu G., Gianní E., Damiani A., Pigozzi F. Anterior cruciate ligament patellar tendon reconstruction: it is probably better to leave the tendon defect open!. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 1995;3(1):14–17. https://doi.org/10.1007/BF01553519
  38. Muellner T., Kaltenbrunner W., Nikolic A., Mittlboeck M., Schabus R., Vécsei V. Shortening of the patellar tendon after anterior cruciate ligament reconstruction. Arthroscopy. 1998;14(6):592–596. https://doi.org/10.1016/s0749-8063(98)70055-6
  39. Eilerman M., Thomas J., Marsalka D. The effect of harvesting the central one-third of the patellar tendon on patellofemoral contact pressure. Am J Sports Med. 1992;20(6):738–741. https://doi.org/10.1177/036354659202000616
  40. Lidén M., Movin T., Ejerhed L., Papadogiannakis N., Blomén E., Hultenby K., Kartus J. A histological and ultrastructural evaluation of the patellar tendon 10 years after reharvesting its central third. Am J Sports Med. 2008;36(4):781–788. https://doi.org/10.1177/0363546507311092
  41. Insall J., Salvati E. Patella position in the normal knee joint. Radiology. 1971;101(1):101–104. https://doi.org/10.1148/101.1.101
  42. Balendra G., Jones M., Borque K. A., Willinger L., Pinheiro V. H., Williams A. Factors affecting return to play and graft re-rupture after primary ACL reconstruction in professional footballers. Knee Surg Sports Traumatol Arthrosc. 2022;30(7):2200–2208. https://doi.org/10.1007/s00167-021-06765-8
  43. Kartus J., Lindahl S., Stener S., Eriksson B. I., Karlsson J. Magnetic resonance imaging of the patellar tendon after harvesting its central third: a comparison between traditional and subcutaneous harvesting techniques. Arthroscopy. 1999;15(6):587–593. https://doi.org/10.1053/ar.1999.v15.015058
  44. Svensson M., Kartus J., Ejerhed L., Lindahl S., Karlsson J. Does the patellar tendon normalize after harvesting its central third?: a prospective long-term MRI study. Am J Sports Med. 2004;32(1):34–38. https://doi.org/10.1177/0363546503258935

补充文件

附件文件
动作
1. JATS XML
下载

版权所有 © Eco-Vector,

Creative Commons License
此作品已接受知识共享署名-非商业性使用-禁止演绎 4.0国际许可协议的许可。
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС 77 - 82474 от 10.12.2021.


##common.cookie##