Ревизионная реконструкция шейного отдела позвоночника у пациента с ранней глубокой инфекцией области хирургического вмешательства, осложненной угловым кифозом: клинический случай и краткий обзор литературы

Обложка


Цитировать

Полный текст

Аннотация

Актуальность. Глубокая инфекция области хирургического вмешательства (ИОХВ) является одним из наиболее тяжелых осложнений в хирургии позвоночника. При этом срок развития и характер ИОХВ — определяющие критерии при выборе тактики лечения. Уникальность клинического наблюдения заключается в сочетании ранней глубокой ИОХВ, эпидурального абсцесса и угловой кифотической деформации, сформировавшейся после проведения курса консервативной антибактериальной терапии у пациента, оперированного по поводу дегенеративно-дистрофического заболевания шейного отдела позвоночника. Коррекция углового кифоза, удаление разрушенных позвонков, межтеловых имплантатов и трехколонная реконструкция шейного отдела выполнены в одну хирургическую сессию.

Описание случая. Пациент 57 лет госпитализирован в клинику после этапных хирургических вмешательств на шейном отделе позвоночника по поводу многоуровневого дегенеративного стеноза позвоночного канала. Первичные хирургические вмешательства осложнились глубокой ИОХВ в раннем периоде после второй операции с формированием углового кифоза шейного отдела позвоночника. Пациенту проведено ревизионное одномоментное реконструктивное вмешательство, направленное на коррекцию деформации, декомпрессию позвоночного канала и трехколонную реконструкцию сегментов C3–7. В отдаленном периоде отмечено стойкое снижение болевого синдрома, улучшение качества жизни и отсутствие рецидива ИОХВ.

Заключение. Представленный клинический случай иллюстрирует возможности одномоментной ревизионной трехколонной реконструкции шейного отдела позвоночника для коррекции сагиттального профиля, декомпрессии интраканальных невральных структур и обеспечения стабильности оперируемых сегментов. Использование алгоритмов лечения ИОХВ, основанных на классификации V. Prinz и P. Vajkoczy способствует выбору оптимальной тактики ведения пациентов.

Полный текст

ВВЕДЕНИЕ

Угловая кифотическая деформация — одно из наиболее тяжелых проявлений патологии шейного отдела позвоночника, приводящее к развитию вертеброгенного болевого синдрома, миеоло- и радикулопатии, нарушению глобального сагиттального баланса и снижению качества жизни пациентов [1, 2, 3]. Этиология развития углового кифоза шейного отдела позвоночника мультипотентна [4, 5, 6]. В структуре ведущих факторов выделяют постламинэктомический синдром, ревматологические заболевания (анкилозирующий спондилоартрит, болезнь Бехтерева) и инфекционные процессы (спондилит, инфекция области хирургического вмешательства (ИОХВ)) [7, 8, 9].

Частота развития кифоза шейного отдела после многоуровневой ламинэктомии без задней инструментальной фиксации достигает 15–24% у взрослых и 37–100% у детей [10, 11, 12, 13]. Выполнение инструментальной фиксации, ламинопластики, малоинвазивных вентральных (операция Джо) и дорсальных (фораменотомия) декомпрессивных вмешательств снижает риски развития кифоза в послеоперационном периоде [14, 15, 16].

Анкилозирующий спондилоартрит, проявляющийся формированием грудного гиперкифоза и поясничного гиполордоза, приводит к формированию деформация типа «подбородок на груди» (chin-on-chest deformity), изменению угла взора и требует выполнения внеапикальных вертебротомий 3-го типа по SRS-Schwab (2014) для коррекции сагиттального баланса [17, 18, 19, 20].

Несмотря на существующий массив данных, отражающих особенности клинической картины, диагностики и хирургического лечения кифотической деформации шейного отдела на фоне постламинэктомического синдрома и болезни Бехтерева, информация об угловых кифозах на фоне инфекционных процессов резко ограничена и представлена единичными публикациями [21, 22, 23].

Цель публикации — представить результаты симультанной ревизионной трехколонной реконструкции шейного отдела позвоночника у пациента с глубокой ранней инфекцией области хирургического вмешательства, осложненной формированием угловой кифотической деформации.

Клиническое наблюдение

Пациент 57 лет был госпитализирован в отделение хирургии позвоночника № 6 ФГБУ «СПб НИИ фтизиопульмонологии» Минздрава России в январе 2022 г. На момент поступления предъявлял жалобы на хронический вертеброгенный болевой синдром в шейном отделе позвоночника интенсивностью до 7 баллов по визуальной аналоговой шкале (ВАШ) с иррадиацией по тыльной поверхности левой верхней конечности, онемение IV–V пальцев левой кисти и мышечную слабость в руках.

Из анамнеза известно, что вертеброгенный болевой синдром в шейном отделе с иррадиацией в область левого плечевого сустава пациент отмечал с сентября 2020 г. Проходил этапные курсы консервативной противоболевой (НПВП) и нейротропной терапии без стойкого терапевтического эффекта. Результаты ЭНМГ верхних конечностей (март 2021 г.) свидетельствовали о наличии преганглионарного поражения С6–С8 корешков спинного мозга. По данным МРТ шейного отдела позвоночника от марта 2021 г. выявлены полисегментарные дегенеративно-дистрофические изменения позвоночно-двигательных сегментов С3–С7, стеноз позвоночного канала с формированием диско-радикулярного конфликта (рис. 1).

 

Рис. 1. МРТ шейного отдела позвоночника (a — T2 ВИ; b — STIR ВИ): полисегментарные дегенеративно-дистрофические изменения С3–С7, стеноз позвоночного канала, отек замыкательных пластинок сегмента C6–С7 типа I по Modic, МР-признаки полисегментарной миелопатии С4–С7

 

Учитывая клиническую картину и данные лучевого обследования, в мае 2021 г. пациенту по месту жительства выполнена операция: передняя шейная дискэктомия, декомпрессия позвоночного канала и межтеловой спондилодез на уровнях С5–С6, С6–С7 (рис. 2). Послеоперационный период протекал без особенностей, достигнуто частичное купирование корешкового болевого синдрома (интенсивность до 5 баллов по ВАШ).

 

Рис. 2. МРТ (а — T2 ВИ; b — STIR ВИ) и КТ (с) шейного отдела позвоночника после первой операции: определяются два межтеловых имплантата (PEEK-кейджи) на уровнях C5–С6, C6–С7, сегментарная оссификация задней продольной связки на уровне C4–С6 по классификации Committee on the Ossification of the Spinal Ligaments (Japanese)

 

Спустя 6 мес. после первичной операции пациент повторно обратился в связи с сохранением клинических жалоб. Проведено клинико-инструментальное обследование, принято решение о выполнении этапной операции в объеме передней шейной дискэктомии, декмопрессии позвоночного канала и спондилодеза сегмента C4–С5.

Ранний послеоперационный период осложнился развитием глубокой ИОХВ, в связи с которой проводилась эмпирическая антибактериальная терапия (парентеральное введение ванкомицина в дозировке 1 г 2 раза в сут. в течение 3 нед.). Ревизионные хирургические вмешательства (некрэктомия, абсцессотомия, удаление межтеловых кейджей) не выполнялись. Данные МРТ шейного отдела позвоночника на фоне глубокой ИОХВ (16-е сут. после передней шейной дискэктомии и спондилодеза C4–C5) свидетельствуют о наличии эпидурального абсцесса и очаговой миелопатии на уровне С2–C3, превертебрального абсцесса на уровне С2–C6, спондилита на уровне С3–C5 (рис. 3).

 

Рис. 3. МРТ (а — STIR ВИ; b — Т2 ВИ) на уровне шейного отдела позвоночника после второй операции: превертеральный, эпидуральный абсцессы, спондилит на уровне С3–С5, очаговая миелопатия на уровне С2–С3

 

В динамике на фоне антибактериальной терапии достигнута стабилизация общего состояния и лабораторных показателей. Однако интенсивность вертеброгенного и корешкового болевого синдрома увеличилась до 8 баллов.

На момент госпитализации в клинику СПб НИИФ пациент предъявлял жалобы на болевой синдром в шейном отделе позвоночника с иррадиацией в верхние конечности интенсивностью до 7 баллов по ВАШ. Снижение качества жизни, оцененное по опросникам Oswestry Disability Index (ODI) и Neck Disability Index (NDI), составило 47% и 62% соответственно (тяжелая степень). В неврологическом статусе — тип D по Frankel (поражение спинного мозга в сегментах С5–Th1 с чувствительными расстройствами).

По данным лучевого обследования выявлена угловая кифотическая деформация шейного отдела позвоночника величиной 48° по Cobb, cSVA 12 мм, T1S 30° (рис. 4).

 

Рис. 4. Рентгенограмма (а), КТ (b) и МРТ (с) на момент поступления в клинику: угловой кифоз 48° по Cobb, деструкция тел С3–С5, миелопатия на уровне С2–С3, отсутствие признаков активного воспалительного процесса (абсцессы)

 

Общесоматическое состояние пациента средней степени тяжести. Учитывая наличие хронического вертеброгенного болевого синдрома, неврологического дефицита и угловой кифотической деформации шейного отдела позвоночника, определены показания к хирургическому вмешательству.

Первым этапом с использованием правостороннего переднего шейного доступа по R.B. Cloward [24] обнажены костные структуры на уровне С3–C7. Визуально отмечены выраженные рубцово-спаечные изменения заглоточного пространства, интимное прилегание задней стенки пищевода к рубцовым тканям на уровне С6–C7. С целью предотвращения перфорации пищевода на этапе мобилизации передней колонны позвоночника установлен назогастральный зонд. С помощью высокоскоростного костного бура, кусачек Керрисона и микрохирургических диссекторов выполнены корпэктомия тел С4–C6, декомпрессия позвоночного канала на соответствующем уровне.

Коррекция кифотической деформации после корпэктомии не выполнялась как из-за невозможности установки винтового дистрактора Caspar (протяженность пострезекционного диастаза С3–С7 6 см), так и по причине билатерального синостозирования фасеточных суставов С3–С4. Передний шейный доступ провизорно ушит.

Вторым этапом выполнены билатеральная фасетэктомия C3–С4 тип 1 по SRS-Schwab (2014), задняя транспедикулярная фиксация С2–С3, Th1–2 по медике free-hands и задний спондилодез на уровне С2–Th2 фрагментами аутотрансплантата.

Третьим этапом выполнена инструментальная дистракция передней колонны позвоночника и установка титановой блок-решетки, заполненной аутокостью (забор проведен из передней подвздошной ости). Раны дренированы, ушиты. Длительность операции —10 ч., объем операционной кровопотери — 850 мл (13,5% от ОЦК).

Рентгенограммы шейного отдела позвоночника на момент выписки из стационара и КТ спустя 10 мес. после операции представлены на рисунке 5.

 

Рис. 5 (a, b, c). Рентгенограммы в сагиттальной (а) и фронтальной (b) проекциях, КТ в сагиттальной (c) проекции через 10 мес. после операции: визуализируется корректное положение опорных элементов задней металлоконструкции, сформированный передний костный блок C3–C7; (d). КТ в аксиальной (d) проекции: визуализируется корректное положение опорных элементов задней металлоконструкции, сформированный передний костный блок C3–C7

 

Послеоперационный период протекал без особенностей, раны зажили первичным натяжением. Дренажи удалены на 2-е сут., вертикализация в шейном ортезе на 3-и сут. после операции. Интенсивность вертеброгенного болевого синдрома спустя 10 мес. — 2 балла по ВАШ, корешковый болевой синдром в верхних конечностях купирован, ODI — 15%, NDI — 14%. Величина коррекции кифотической деформации шейного отдела позвоночника составила 46° по Cobb.

По данным бактериологического исследования операционного материала роста микроорганизмов не выявлено. Результаты гистологического исследования свидетельствует о наличии дистрофических изменений костной ткани с неравномерно выраженной лимфоплазмоцитарной инфильтрацией. Диагноз — умеренно выраженное хроническое неспецифическое воспаление. В послеоперационном периоде пациент прошел курс пероральной антибактериальной терапии: амоксициллин + клавулановая кислота длительностью 6 нед.

ОБСУЖДЕНИЕ

Частота развития ИОХВ в вертебрологии колеблется от 2,1 до 16,3%, при этом в общей структуре ИОХВ развитие глубокой периимплантной инфекции как самостоятельной нозологической формы инфекционного осложнения регистрируется с частотой до 20% [8, 25]. Согласно временной периодизации V. Prinz и P. Vajkoczy, принято выделять раннюю (ограничена 6 нед. с момента операции), отсроченную (>6 нед.) и позднюю (>12 мес.) ИОХВ [26].

Именно срок развития ИОХВ является одним из ключевых критериев выбора тактики дальнейшего лечения. В условиях ранней ИОХВ возможно сохранение металлоконструкций, в то время как при отсроченной и поздней необходима либо одноэтапная замена фиксирующих элементов в сочетании с антибактериальной терапией сроком не менее 6 нед., либо ступенчатая тактика с первичным удалением имплантатов, антибактериальной терапией и последующей рестабилизацией [27].

Русскоязычная версия модифицированной классификации V. Prinz и P. Vajkoczy представлена в таблице 1.

 

Таблица 1. Русскоязычная версия классификации V. Prinz и P. Vajkoczy

Параметр

Ранняя ИОХВ

≤ 6 нед.

Отсроченная и поздняя ИОХВ:

отсроченная > 6 нед.

поздняя > 12 мес.

Клиническая картина

«Острые» локальные и системные проявления (формирование фистулы, локальная боль, лихорадка)

«Хронические» проявления

(формирование периимплантной резорбции, нестабильность металлоконструкций)

Микробиологический спектр возбудителей

Высокопатогенные микроорганизмы

(Staphylococcus aureus, Streptococcus spp., грамотрицательные: E. coli, Klebsiella, Pseudomonas aeruginosa)

Низкопатогенные и устойчивые микроорганизмы

(коагулазонегативные стафилококки: MRSE, MRSA, анаэробные бактерии: Propionibacterium acnes

Биопленки

Незрелые

Зрелые

Хирургическая

тактика

Некрэктомия (дебритмент), сохранение металлоконструкций

Удаление / замена металлоконструкций (в случае отсутствия спондилодеза), соникация удаленных имплантатов с последующим бактериологическим исследованием, в т.ч. на низкопатогенную флору (среда культивирования — кровяной агар)

Антибактериальная терапия

Парентеральное введение — 2 нед., затем per os 4–10 нед.

парентеральное введение — 2 нед., затем per os 4–10 нед.

 

Систематический обзор литературы, опубликованный мультицентровой командой авторов, свидетельствует о ряде значимых тенденций в рассматриваемой области: 1) смещение микробиологического спектра возбудителей ИОХВ в сторону устойчивых форм (частота культивирования MRSA — 35–71%, MRSE — 43%); 2) возможность сохранения металлоконструкций в случае развития поверхностной ИОХВ как в отсроченном, так и в позднем послеоперационном периодах; 3) необходимость удаления или одноэтапной замены металлоконструкций в подавляющем большинстве случаев глубокой ИОХВ вне зависимости от сроков развития [27].

Рассматривая представленный клинический случай, необходимо отметить, что развитие глубокой ИОХВ в раннем послеоперационном периоде диктовало необходимость удаления межтеловых имплантатов с одномоментной задней инструментальной фиксацией для обеспечения стабильности шейного отдела позвоночника. В свою очередь, оптимальный объем бактериологического исследования для верификации возбудителя ИОХВ включает посев отделяемого раны на неспецифическую флору и соникацию поверхности имплантатов ультразвуковым деструктором с последующим культивированием материала на анаэробную низкопатогенную флору (среда — кровяной агар). Длительность этиотропной антибактериальной терапии — не менее 6 нед., 2 нед. из которых — с парентеральным введением.

Также необходимо рассмотреть тактику первичного хирургического вмешательства, при которой оперирующие хирурги отдали предпочтение методике ACDF (anterior cervical diskectomy and fusion). Одним из инструментов алгоритмирования в выборе хирургического доступа при дегенеративной патологии шейного отдела позвоночника является параметр K-line, исходно предложенный T. Fujiyoshi с соавторами для пациентов с оссификацией задней продольной связки [28].

На наш взгляд, одним из обязательных компонентов предоперационного лучевого обследования пациентов с дегенеративной патологией шейного отдела позвоночника, наряду с МРТ, являются функциональная рентгенография в сагиттальной проекции и КТ. Так, результаты КТ после первичной операции свидетельствовали о наличии сегментарного типа оссификации продольной связки у пациента (см. рис. 2). При этом функциональные рентгенограммы в сагиттальной проекции на предоперационном этапе могли бы свидетельствовать о K-line (+) сагиттальном профиле пациента и сместить хирургическую тактику в сторону дорсального декомпрессивного вмешательства (ламинопластика или ламинэктомия с инструментальной фиксацией С4–C7).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Представленный клинический случай иллюстрирует возможности одномоментной ревизионной трехколонной реконструкции шейного отдела позвоночника для коррекции сагиттального профиля, декомпрессии интраканальных невральных структур и обеспечения стабильности оперируемых сегментов. Развитие ранней глубокой ИОХВ как основной причины формирования угловой кифотической деформации у данного пациента требовало проведения ревизионного вмешательства с удалением межтеловых имплантатов в максимально короткие сроки с момента развития. При этом использование тактических алгоритмов лечения ИОХВ способствует выбору оптимальной тактики ведения пациентов как на этапе ревизионного вмешательства, так и на этапе последующей антибактериальной терапии.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Заявленный вклад авторов

Все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации.

Все авторы прочли и одобрили финальную версию рукописи статьи. Все авторы согласны нести ответственность за все аспекты работы, чтобы обеспечить надлежащее рассмотрение и решение всех возможных вопросов, связанных с корректностью и надежностью любой части работы.

Источник финансирования. Авторы заявляют об отсутствии внешнего финансирования при проведении исследования.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Этическая экспертиза. Не применима.

Информированное согласие на публикацию. Авторы получили письменное согласие пациента на публикацию медицинских данных и изображений.

DISCLAIMERS

Author contribution

All authors made equal contributions to the study and the publication.

All authors have read and approved the final version of the manuscript of the article. All authors agree to bear responsibility for all aspects of the study to ensure proper consideration and resolution of all possible issues related to the correctness and reliability of any part of the work.

Funding source. This study was not supported by any external sources of funding.

Competing interests. The authors declare that they have no competing interests.

Ethics approval. Not applicable.

Consent for publication. Written consent was obtained from the patient for publication of relevant medical information and all of accompanying images within the manuscript.

×

Об авторах

Денис Георгиевич Наумов

ФГБУ «Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт фтизиопульмонологии» Минздрава России; ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный университет»

Автор, ответственный за переписку.
Email: dgnaumov1@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-9892-6260

канд. мед. наук

Россия, г. Санкт-Петербург; г. Санкт-Петербург

Сергей Геннадьевич Ткач

ФГБУ «Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт фтизиопульмонологии» Минздрава России

Email: tkach2324sergei@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-7135-7312
Россия, г. Санкт-Петербург

Антон Александрович Ладыгин

Федеральная сеть медицинских центров «МРТ Эксперт»

Email: ladygin-antony1982@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0002-2003-9987
Россия, г. Апатиты

Михаил Михайлович Щелкунов

ФГБУ «Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт фтизиопульмонологии» Минздрава России

Email: mm.shelkunov1881@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-6305-6023
Россия, г. Санкт-Петербург

Андрей Андреевич Карпушин

ФГБУ «Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт фтизиопульмонологии» Минздрава России

Email: karpushin@lyag.ru
ORCID iD: 0000-0002-7178-3861
Россия, г. Санкт-Петербург

Список литературы

  1. Buell T.J., Buchholz A.L., Quinn J.C., Shaffrey C.I., Smith J.S. Importance of Sagittal Alignment of the Cervical Spine in the Management of Degenerative Cervical Myelopathy. Neurosurg Clin N Am. 2018;29(1): 69-82. doi: 10.1016/j.nec.2017.09.004.
  2. Shamji M.F., Mohanty C., Massicotte E.M., Fehlings M.G. The Association of Cervical Spine Alignment with Neurologic Recovery in a Prospective Cohort of Patients with Surgical Myelopathy: Analysis of a Series of 124 Cases. World Neurosurg. 2016;86:112-119. doi: 10.1016/j.wneu.2015.09.044.
  3. Li X.Y., Wang Y., Zhu W.G., Kong C., Lu S.B. Impact of cervical and global spine sagittal alignment on cervical curvature changes after posterior cervical laminoplasty. J Orthop Surg Res. 2022;17(1):521. doi: 10.1186/s13018-022-03421-w.
  4. Naumov D.G., Vishnevskiy A.A., Tkach S.G., Avetisyan A.O. [Spinal Hydatid Disease of Cervico-Thoracic in Pregnant Women: A Case Report and Review]. Travmatologiya i ortopediya Rossii [Traumatology and Orthopedics of Russia]. 2021;27(4):102-110. (In Russian). doi: 10.21823/2311-2905-1668.
  5. Han K., Lu C., Li J., Xiong G.Z., Wang B., Lv G.H. et al. Surgical treatment of cervical kyphosis. Eur Spine J. 2011;20(4):523-536. doi: 10.1007/s00586-010-1602-8.
  6. Naumov D.G., Tkach S.G., Mushkin A.Yu., Makogonova M.E. [Chronic infectious lesions of the cervical spine in adults: monocentric cohort analysis and literature review]. Khirurgiya pozvonochnika [Spine Surgery]. 2021;18(3):68-76. (In Russian). doi: 10.14531/ss2021.3.68-76.
  7. Ogura Y., Dimar J.R., Djurasovic M., Carreon L.Y. Etiology and treatment of cervical kyphosis: state of the art review-a narrative review. J Spine Surg. 2021;7(3): 422-433. doi: 10.21037/jss-21-54.
  8. Barnes M., Liew S. The Incidence of Infection after Posterior Cervical Spine Surgery: A 10 Year Review. Global Spine J. 2012;2(1):3-6. doi: 10.1055/s-0032-13072.
  9. Mushkin A.Y., Schelkunov M.M., Snischuk V.P., Evseev V.A. [The peculiarities of the structure on the pediatric cervical spine surgical pathology (analysis of the monocenter cohort and literature data)]. Meditsinskii al’yans [Medical Alliance]. 2018;(1):60-67. (In Russian).
  10. Kaptain G.J., Simmons N.E., Replogle R.E., Pobereskin L. Incidence and outcome of kyphotic deformity following laminectomy for cervical spondylotic myelopathy. J Neurosurg. 2000;93(2 Suppl):199-204. doi: 10.3171/spi.2000.93.2.0199.
  11. McGirt M.J., Chaichana K.L., Atiba A., Bydon A., Witham T.F., Yao K.C. et al. Incidence of spinal deformity after resection of intramedullary spinal cord tumors in children who underwent laminectomy compared with laminoplasty. J Neurosurg Pediatr. 2008;1(1):57-62. doi: 10.3171/PED-08/01/057.
  12. Bell D.F., Walker J.L., O’connor G., Tibshirani R. Spinal deformity after multiple-level cervical laminectomy in children. Spine (Phila Pa 1976). 1994;19(4):406-411. doi: 10.1097/00007632-199402001-00005.
  13. McLaughlin M.R., Wahlig J.B., Pollack I.F. Incidence of postlaminectomy kyphosis after Chiari decompression. Spine (Phila Pa 1976). 1997;22(6):613-617.
  14. Ma L., Liu F.Y., Huo L.S., Zhao Z.Q., Sun X.Z., Li F. et al. Comparison of laminoplasty versus laminectomy and fusion in the treatment of multilevel cervical ossification of the posterior longitudinal ligament: A systematic review and meta-analysis. Medicine. 2018;97(29):e11542. doi: 10.1097/00007632-199703150-00007.
  15. Fager C.A. Laminectomy and kyphotic deformity. J Neurosurg. 2001;95(1 Suppl):157-158. doi: 10.3171/spi.2001.95.1.0157.
  16. Suk K.S., Kim K.T., Lee J.H., Lee S.H., Lim Y.J., Kim J.S. Sagittal alignment of the cervical spine after the laminoplasty. Spine (Phila Pa 1976). 2007;32(23).E656-E660. doi: 10.1097/BRS.0b013e318158c573.
  17. Drain J.P., Virk S.S., Jain N., Yu E. Dropped Head Syndrome: A Systematic Review. Clin Spine Surg. 2019;32(10): 423-429. doi: 10.1097/BSD.0000000000000811.
  18. Khandelwal A., Sokhal S., Dube S., Goyal K., Singh A., Tandon V. et al. Perioperative Management of a Patient with Chin-On-Chest Deformity Presenting for Reconstructive Spine Surgery. Neurol India. 2021;69(6):1756-1758. doi: 10.4103/0028-3886.333489.
  19. Sharan A.D., Kaye D., Charles Malveaux W.M., Riew K.D. Dropped head syndrome: etiology and management. J Am Acad Orthop Surg. 2012;20(12):766-774. doi: 10.5435/JAAOS-20-12-766.
  20. Schwab F., Ungar B., Blondel B., Buchowski J., Coe J., Deinlein D. et al. Scoliosis Research Society-Schwab adult spinal deformity classification: a validation study. Spine (Phila Pa 1976). 2012;37(12):1077-1082. doi: 10.1097/BRS.0b013e31823e15e2
  21. Miyazaki M., Abe T., Ishihara T., Kanezaki S., Notani N., Kataoka M. et al. Cervical alignment after single-level anterior cervical corpectomy and fusion using autologous bone graft without spinal instrumentation for cervical pyogenic spondylitis. Eur J Orthop Surg Traumatol. 2020;30(3):479-484. doi: 10.1007/s00590-019-02594-1.
  22. Mutoh M., Fukuoka T., Suzuki O., Hattori S. Three-Staged Surgical Strategy as a Combined Approach for Multilevel Cervical Pyogenic Spondylodiscitis. Cureus. 2021;13(9):e17747. doi: 10.7759/cureus.17747.
  23. Shousha M., Mosafer A., Boehm H. Infection rate after transoral approach for the upper cervical spine. Spine (Phila Pa 1976). 2014;39(19):1578-1583. doi: 10.1097/BRS.0000000000000475.
  24. Cloward R.B. Treatment of hyperhidrosis palmaris (sweaty hands); a familial disease in Japanese. Hawaii Med J. 1957;16(4):381-387.
  25. Wang M., Xu L., Yang B., Du C., Zhu Z., Wang B. et al. Incidence, management and outcome of delayed deep surgical site infection following spinal deformity surgery: 20-year experience at a single institution. Global Spine J. 2022;12(6):1141-1150. doi: 10.1177/2192568220978225.
  26. Prinz V., Vajkoczy P. Surgical revision strategies for postoperative spinal implant infections (PSII). J Spine Surg. 2020;6(4):777-784. doi: 10.21037/jss-20-514.
  27. Agarwal A., Kelkar A., Agarwal A.G., Jayaswal D., Schultz C., Jayaswal A. et al. Implant retention or removal for management of surgical site infection after spinal surgery. Global Spine J. 2020;10(5):640-646. doi: 10.1177/2192568219869330.
  28. Fujiyoshi T., Yamazaki M., Kawabe J., Endo T., Furuya T., Koda M. et al. A new concept for making decisions regarding the surgical approach for cervical ossification of the posterior longitudinal ligament: the K-line. Spine (Phila Pa 1976). 2008;33(26).E990-E993. doi: 10.1097/BRS.0b013e318188b300.

Дополнительные файлы

Доп. файлы
Действие
1. JATS XML
Скачать
2. Рис. 1. МРТ шейного отдела позвоночника (a — T2 ВИ; b — STIR ВИ): полисегментарные дегенеративно-дистрофические изменения С3–С7, стеноз позвоночного канала, отек замыкательных пластинок сегмента C6–С7 типа I по Modic, МР-признаки полисегментарной миелопатии С4–С7

Скачать (31KB)
Метаданные
3. Рис. 2. МРТ (а — T2 ВИ; b — STIR ВИ) и КТ (с) шейного отдела позвоночника после первой операции: определяются два межтеловых имплантата (PEEK-кейджи) на уровнях C5–С6, C6–С7, сегментарная оссификация задней продольной связки на уровне C4–С6 по классификации Committee on the Ossification of the Spinal Ligaments (Japanese)

Скачать (70KB)
Метаданные
4. Рис. 3. МРТ (а — STIR ВИ; b — Т2 ВИ) на уровне шейного отдела позвоночника после второй операции: превертеральный, эпидуральный абсцессы, спондилит на уровне С3–С5, очаговая миелопатия на уровне С2–С3

Скачать (29KB)
Метаданные
5. Рис. 4. Рентгенограмма (а), КТ (b) и МРТ (с) на момент поступления в клинику: угловой кифоз 48° по Cobb, деструкция тел С3–С5, миелопатия на уровне С2–С3, отсутствие признаков активного воспалительного процесса (абсцессы)

Скачать (47KB)
Метаданные
6. Рис. 5 (a, b, c). Рентгенограммы в сагиттальной (а) и фронтальной (b) проекциях, КТ в сагиттальной (c) проекции через 10 мес. после операции: визуализируется корректное положение опорных элементов задней металлоконструкции, сформированный передний костный блок C3–C7; (d). КТ в аксиальной (d) проекции: визуализируется корректное положение опорных элементов задней металлоконструкции, сформированный передний костный блок C3–C7

Скачать (66KB)
Метаданные

© Эко-Вектор, 2023

Creative Commons License
Эта статья доступна по лицензии Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС 77 - 82474 от 10.12.2021.


Данный сайт использует cookie-файлы

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.

О куки-файлах